Юлия Лукова - Прах земной [СИ]
Выбравшись же из своего укрытия, я взяла брата на руки и отправилась искать Рича, стараясь не смотреть лишний раз на тела убитых и не терять равновесия на скользком от крови полу. Но это не помогло мне остановить быстро растущее в душе чувство вины и ненависти к себе.
Неприкасаемый нашёлся в небольшой полутёмной нише, с приснопамятным кинжалом и чьей-то головой в руке… Не трудно догадаться, что было дальше, верно?
– Элена, ты ещё долго так сидеть будешь? Ложись спать, – холодно произнёс Рич, сидя ко мне вполоборота, на своём плаще, постеленном на голую землю.
– Сейчас доем и лягу, – пробурчала.
Для меня было большой новостью, что на Пепелищах вообще можно что-то есть. Нам-то ещё со школы говорили, что еда на заражённых землях в первый же час приходит в негодность, как ты её не защищай, а тут, по заверениям неприкасаемого, имея обычные консервы, можно до трёх дней не волноваться о нормальном пропитании. Не считать же нормальными те шприцы с вакцинами, что я взяла с собой из дому?
– По тебе не видно, что ты так уж сильно хочешь есть. А вот спать… – а по тебе не видно, что ты всерьёз озабочен моими проблемами. – Ты что, чего-то боишься? – задал новый вопрос Рич, расстегнув верхние пуговицы своей рубашки, чёрной и кое-где даже дырявой. Хм, а его тоже, оказывается, ранили. Пусть и не сильно, раз он в состоянии свободно преодолевать большие расстояния, но всё же.
– Боюсь, что ты убьёшь нас с Филей во сне.
Убийца на миг замер, а потом в задумчивости дотронулся указательным пальцем до своих губ.
– Я не убиваю просто так. Я лишаю людей жизни только тогда, когда они мне мешают или когда на них поступил заказ. Ты же можешь спать спокойно, потому что ни на одно из этих условий пока не попадаешь.
– Успокоил будто: пока не попадаю. А если ты через полчаса резко передумаешь и решишь, что мы с братом тебе всё-таки мешаем? Что будешь делать?
– Сначала, может, немного потерплю, а потом видно будет, – как нечто само собой разумеющееся сказал мужчина. – Хотя тебя, Эля, трудно терпеть, особенно твою болтовню с этим павлином.
– С кем? – недовольно переспросила я, передёрнув плечами от пробежавшего по спине холодка страха и, в то же время, силясь вспомнить, кем этот неприкасаемый обозвал моего брата.
По-моему, птица когда-то была такая, потом исчезла. Только при чём здесь Филя?
– Павлин – птица, вымершая семьдесят-восемьдесят лет назад, – подтвердил мои догадки убийца. – Она не умела петь, как другие птицы, и от её криков у людей с первых же секунд закладывало уши.
– Да ты что? – устало пробормотала я.
– Да.
– Разговорчивый какой, – ещё тише буркнула, забравшись к Фильке под одеяло и уткнувшись носом в его макушку. Бедный малыш, вот уж кто за сегодня всего натерпелся. И странного поведения сестры, и пугающих звуков с тошнотворными запахами…
По закону подлости, только я начала проваливаться в дрёму, как неприкасаемый уронил что-то на землю и зашипел. От неожиданности я резко открыла глаза и с опаской посмотрела в его сторону.
– Что такое? – со страхом позвала.
– Ничего! Спи! – тяжело дыша, приказал он.
Уснёшь тут, когда рядом такое чудовище сидит и шипит.
Рич.
С трудом уговорив Элену лечь спать и дождавшись, пока она, наконец, не перестанет вертеться и затихнет, я осторожно, чтобы не задеть края мелко кровоточащей раны, закатал до плеча левый рукав рубашки.
Даже в такую тёмную ночь света для моих глаз было вполне достаточно, а потому, бегло осмотрев ранение на внешней стороне руки ближе к локтю, пришлось признать, что хотя бы ради приличия и собственного спокойствия, нужно обработать его края и наложить бинт.
Нагнувшись вперёд, я подтянул к себе рюкзак, который до этого передал Романовой, и стал искать в нём лекарства. Боль с каждой минутой становилась всё сильнее и назойливее.
Да, похоже, я всё-таки переоценил свои знания в области медицины, перепутав обычный порез с колотой раной. Хотя откуда я мог знать? Кровотечение с самого начала было слабое, рана почти сразу же сомкнулась и особой боли не доставляла. Те повреждения, что я получил в бою с белыми неприкасаемыми, когда уходил из Дома, и то выглядели куда значимее…
Отыскав все нужные лекарства, я в определённом порядке, чтобы не запутаться, разложил их возле себя. Распечатал и оторвал небольшой кусочек ватки, капнул на него зелёнкой и приступил к обработке ранения, в то же время, избегая лезть в саму рану. Затем, в ход пошла обеззараживающая мазь и бинт.
Правда, с бинтом я немного перестарался, и повязка получилась слишком сильной. Скрипнув зубами от боли и зашипев, аккуратно начал всё переделывать.
– Что такое? – насторожилась Элена, чуть приподнявшись с земли.
– Ничего! Спи!
Не понимаю я её волнения. Чего она каждый раз так вздрагивает, стоит мне хоть как-то напомнить о своём присутствии? Ей бы сейчас спать и десятый сон видеть, сил набираться на дневной переход, а она вместо этого всего лишь притворяется, что спит, на самом же деле следя за любыми моими действиями.
Закончив с перевязкой и достав из внутренних карманов плаща кинжал средней длины и короткий нож, я воткнул их по обе стороны от себя и, склонив голову набок, стал ждать рассвета. Всё равно мне, в отличие от Романовой, нельзя спать. Хотя пустыня и кажется безопасной, но на деле это совсем не так. В любой момент из леса, до которого осталось не больше двух-трёх километров, может прийти кто-нибудь из хищников и напасть на нас. В ночи все звери, обитающие на Пепелищах, становятся в разы сильнее… зато днём почти никто из них ни на что не способен.
Я говорю почти, потому что даже в этом правиле есть кое-какие исключения, с которыми по возможности лучше не пересекаться. Ведь на чёрных землях твоя жизнь находится не в твоих руках, а в лапах более сильного тебя монстра.
Таков мой родной мир, в котором я родился и провёл первые четыре года своей жизни.
Таков мир и моих родителей…
***
Джейн и Роберт родились в одном Доме, как раз в то время, когда "царствование" над неприкасаемыми принадлежало Мастеру, отцу Маэстро. Обучение они проходили у одних и тех же учителей, а из-за небольшой разницы в возрасте первые задания стали получать примерно одинаково.
Смотря на эту пару со стороны, нельзя было сказать что-то наверняка. Они в равной степени походили как на заблудившихся брата и сестру, всегда держащихся за руки, так и на двух бесцельно бредущих одиночек, в упор не замечающих друг друга. Эмоции, как и у многих других белых, у них проявлялись в ограниченном количестве. Тут уж нечего добавить – обычные дети своего Дома.
Но в какой-то момент программа, с детства заложенная в голову Роберта, дала сбой, и молодой убийца получил возможность видеть окружающие его вещи такими, какими они были на самом деле. Немного времени ему потребовалось, чтобы поменять собственные представления о нормальной жизни и, отравив Мастера, уговорить Джейн бежать вместе с ним на Пепелища.
Неизвестно, что двигало двумя неприкасаемыми, которые, не смотря на свою профессию, были тогда ещё совсем молоды. Действительно ли это было желание изменить жизнь или нечто иное… Скорее всего, они и сами далеко не до конца понимали смысл своих поступков.
– Мам, меня собака съесть хотела, – пожаловался худой парнишка с чёрными волосами и серыми глазами, в потрёпанной, давно нестиранной одежде, опустив голову вниз и со страхом вспоминая напавшую на него грозную гиеновую собаку, чуть выше полуметра ростом и с яркой пятнистой шкурой. – Она меня сначала за руку укусила, а потом напоролась на мои ногти, разодрала себе горло и сдохла. Мам, дай тряпку, мне нужно руки вытереть, пока кровь не засохла… Воду же вы всё равно брать не разрешаете, – добавил он, продемонстрировав одну из своих ладоней с множеством мелких царапин и укусов, доставшихся от когтей и зубов хищника.
Темноволосая девушка примерно двадцати лет от роду перестала разглядывать пустоту прямо перед собой и перевела взгляд на сына. Был поздний вечер, но темнота для мальчика уже тогда не представляла большой проблемы, а потому он хорошо разглядел расширенные зрачки матери и полное отсутствие чувств на её лице.
Опять она его будто не замечает. Как же от этого… рычать хочется.
– Пап, где тряпка? – упорствовал ребёнок, переключившись на сидящего рядом с матерью черноволосого человека, точащего ножи.
– Поищи в тумбочке, в пещере, – задумчиво посмотрев на сына, посоветовал Роберт. В отличие от Джейн, он гораздо чаще разговаривал с ним, а иногда даже и учил чему-нибудь полезному для выживания на Пепелищах. – Пол только не заляпай, а то звери набегут.
– Хорошо, – развернувшись, мальчик обогнул родителей и направился в сторону средней по размерам пещеры, вход в которую был скрыт от посторонних глаз большими серыми камнями и нитевидным мхом. Даже в самое жаркое лето там стоял жуткий холод и сырость, отчего вся немногочисленная мебель, сделанная Робертом собственноручно, давно покрылась плесенью и основательно прогнила.
